Сергей Даниловский: "В школе меня называли москалем"

Сергею Даниловскому 32 года. В идеале — лучший возраст, чтобы на опыте пожинать последние, а в лучшем случае и предпоследние плоды успешной карьеры. Так сложилось, что Даниловский де-факто доигрывал, когда ему едва перевалило за 30.

 

Сейчас Даниловский – молодой тренер. Можно сказать, подающий надежды. Вашему вниманию – часовая беседа с Сергеем.

 

 

 

– Вы сказали, что собираетесь в августе на тренерские курсы. Стало быть, бутсы на гвозде висят довольно крепко и давно?

 

– Крепко – вряд ли, так как последний год я продолжал играть, но уже больше в свое удовольствие, с друзьями. А так, если говорить о профессиональной карьере, то можно сказать, что около года, как закончил. В феврале я начал посещать тренерские курсы, а в апреле уже была первая сессия.

 

– С какой категории начинаете?

 

– Б+А. В августе опять приеду, а сейчас пишу контрольную работу.

 

– По какой теме?

 

– У нас в группе, кажется, около трех десятков студентов, каждый получил по своей теме.

 

– Много знакомых среди одногруппников?

 

– Очень много – Виталий Руденко, Вадим Деонас, Мариуш Левандовски, Игор Дуляй, Юрий Вирт, Руслан Костышин, Сергей Кандауров. Лекции читают тоже известные футбольные люди: Морозов, Догадайло, Шамардин.

 

– Вы реально видите себя на тренерском поприще или решили этим заняться, чтобы дома без дела не сидеть?

 

– Надо признать, что кроме футбола, по большому счету, ничего не умею. Начиная с юношеского возраста и до такого уже зрелого, в жизни ничем не занимался, отдавал всего себя этому делу. Тут я не открываю Америки – также вам скажет большинство футболистов. Конечно, без дела сидеть не хочется, но при этом я чувствую, что могу быть полезен в этой сфере: поиграл я на неплохом уровне, пересекался со многими интересными специалистами, много чего почерпнул. Сейчас я являюсь ассистентом тренера в команде U-15 академии львовских Карпат: мне есть, что показать и что рассказать.

 

Я привык к жизни футболиста: сборы, тренировки, разъезды. Дома усидеть спокойно не могу. Во время отпуска могу провести так недельку, две, но уже скоро пытаюсь найти какое-то активное занятие. Сейчас со мной тоже самое происходит – посидел дома пару месяцев, отдохнул как следует, осмотрелся и пора за работу.

 

– Представим, что вы уже закончили тренерские курсы. Что дальше – будете идти по лестнице в Карпатах или пытаться сразу прыгнуть в клуб уровня Премьер-лиги?

 

– Сейчас мои планы связаны со Львовом. В Карпатах я начинал еще свою карьеру футболиста, сейчас тут же становлюсь на тренерский путь. Так что, вот такие планы. Конечно, непросто совершить этот переход с поля на тренерский мостик. Не зря говорят, что, если хочешь стать хорошим тренером, то убей в себе игрока.

 

– Убили?

 

– Убиваю (улыбается). Я согласен процентов на 80 с этим мнением.

 

– Почему на 80?

 

– Тренер и игрок – должности абсолютно разные, тут ты все начинаешь с нуля. С другой стороны, полностью забывать жизнь игрока тоже нельзя – накопленный годами опыт может помочь в любой, иногда самый неожиданный момент.

 

– В бытность игрока интересовались тренерским ремеслом?

 

– Некоторые нюансы начал запоминать в довольно осознанном возрасте. Мне было 23 года, я перешел в одесский Черноморец, который тренировал Семен Иосифович Альтман. У него было свое интересное виденье футболу. Кое-что я запоминал, кое-что записывал. В Металлурге работал под руководством Николая Костова – у него тоже есть чему поучиться. 

 

– А был ли в вашей карьере такой тренер, на которого вы хотели бы быть похожими в будущем?

 

– В Карпатах я начинал работать под руководством Мирона Богдановича Маркевича. Поначалу он привлекал меня просто к тренировкам, когда я выступал за дубль, позже я стал полноценным игроком основы. Я вспоминаю тот тренировочной процесс, сейчас вижу его результаты работы в Металлисте: понимаю, что на этого человека надо равняться. Этот тренер понимает и чувствует прогресс футбола, он отошел от старых принципов, от того прошлого, которое давало результат 20 лет назад – сейчас этого недостаточно. Он много ездил на стажировки в хорошие европейские клубы. Он полностью перестроился, подбирает игроков под свой стиль игры – не шарахается из стороны в сторону. Где-то что-то может не получаться, но при грамотном анализе результат придет.

 

Наверное, это не только мое мнение, но, я думаю, что это один из лучших тренеров Украины.

 

– В глобальном плане вы довольны своей карьерой?

 

– Всегда можно лучше, но, наверное, уже нет смысла о чем-то сожалеть.

 

 

 

 

– Тбилиси, ГДР, Ленинград, Львов – в этих городах вы жили в детстве. Напрягали переезды?

 

– Немного. Сейчас я с родителями в Крыму – они живут с 1999 года в Севастополе. То есть уже довольно давно, а до этого пришлось серьезно помотаться. Мой отец – военный, окончил училище в Уссурийске. На Камчатке он познакомился с моей мамой, потом его отправили служить в Тбилиси, где родился я – там жили первые пять лет. Брат мой родился в Киеве. Вообще, отец киевлянин, а мама русская.

 

– Что помните о Германии?

 

– Там я пошел в школу, это был советский военный гарнизон.

 

– То есть, с немцами не пересекались?

 

– Нет, даже язык учить не пришлось, там были учителя в школах тоже на русском. В конце восьмидесятых три года провели в Ленинграде, потом – ненадолго в Киев, а во время развала Советского Союза мы переехали во Львов. Из-за того, что мы ездили из города в город, из страны в страну, не удавалось толком начать заниматься футболом, хотя, как родители вспоминают, в детстве я больше ни к чему интереса не проявлял – только футбол, во дворе постоянно бегал, с утра до вечера.

 

– Слышал, что ваш путь в футболе начался с объявления в газете.

 

– Да, так и было. Папа лежал вечером на диване, листал газету и увидел объявление, что проводится набор в ДЮСШ-4. Мне тогда было 12 лет – так что, довольно поздно начинал. После первого занятия тренер подошел к маме и спросил, где я занимался раньше. Когда узнал, что нигде, то предложил тут же перевести меня в спец-класс. Это случилось через полгода, когда я закончил учебный год в обычной школе. Через год меня заметили на детском турнире и пригласили во львовский спортинтернат УФК к Ярославу Ивановичу Дмитрасевичу.

 

– Это была раздельная с Карпатами структура?

 

– Да, полностью. УФК тогда имел договор с клубом ФК Львов.

 

– Почему не попали в эту команду после выпуска?

 

– А меня не взяли туда! Чуть позже Ярослав Иванович порекомендовал меня Мирону Маркевичу, и меня взяли в дубль, а через полтора года впервые поехал на сборы с основой.

 

– Матчи между Карпатами и интернатом можно было назвать «зарубами»?

 

– Да, большие эмоции и страсти тогда были (улыбается).

 

– Вы были местный и могли жить дома, но в интернатах есть еще и общежития. Никогда не тянуло пожить в общаге?

 

– Ну, дело в том, что я жил в военном общежитии, которое находилось метров в трёхстах от интерната, так что мне было очень удобно: дорогу перешел и уже практически на месте.

 

– Вопрос по языку: наверняка вы на момент переезда разговаривали на русском. Во Львове с детьми как находили общий язык?

 

– Поначалу никак (смеется). Первый год в школе меня москалем обзывали, но я не обижался, потому что не понимал этого слова. Вообще не понимал, когда ко мне на украинском обращались. Мы жили в спальном районе Львова, рядом была украиноязычная школа – я абсолютно не понимал, что происходит. Разве что учителя обращались ко мне на русском. Первый год из-за этого меня вообще не аттестовали, а потом уже потихоньку выучил язык.

 

– На первых порах ваш украинский был похож на украинский бывшего нашего Премьер-министра Азарова или получше?

 

– Да, где-то так (улыбается). До двух лет ушло на то, чтобы окончательно выучить украинский.

 

– Сложно, учитывая нынешнюю ситуацию в стране, не спросить у вас: были какие-то проблемы во Львове в связи с тем, что языком на котором вы думаете, был русский?

 

– Кроме той истории со школы и кличкой «москаль» не было (смеется).

 

 

 

– Еще обучаясь в спортинтернате, вы уже играли во второй лиге за Карпаты-2. Ответьте на извечный вопрос: что для молодого игрока лучше – после ДЮСШ сразу в пекло второй лиги или лучше стартовать в более комфортном первенстве дублеров?

 

– Понял ваш вопрос. Часто дискутируем вместе с тренерским штабом Карпат насчет этого. Я вспоминаю свою юность: одновременно со мной заиграл мой кум Тарас Кабанов. Задумываюсь, почему все так вышло относительно просто и быстро у нас. Наверное, именно потому, что мы начали с игры против взрослых мужиков, которые уже многое повидали, но все равно у них свои эмоции, свои желания что-то доказать. Мы не играли среди 19-летних, подобных турниров тогда и не было вовсе.

 

– 1 апреля 1998 года в матче с хмельницким Динамо на поле в составе Карпат-2 вышел Остап Миронович Маркевич. Это я так понимаю сын Мирона Богдановича?

 

– Да-да, совершенно верно, старший сын.

 

– Это был единственный матч в его жизни на профессиональном уровне. Не тянул?

 

– По-моему, он в нескольких матчах сыграл. А так, судя по всему, карьера у него не пошла, сейчас он уже работает в другой сфере деятельности.

 

– Кстати, загадка для вас. Знаете, что объединяет вас и Остапа Маркевича?

 

– Не знаю даже. Карпаты-2?

 

– И он, и вы дебютировали в профессиональном футболе выйдя на замену вместо Юрия Войтовича.

 

 

 

– Судя по профилю на сайте ФФУ, чтобы дебютировать в высшей лиге вам понадобилось два сезона. 1997/1998 и 1998/1999 вы еще играли в Карпатах-2, а уже в сезоне 1999/00 дебютировали в первой команде Карпат. Сильно мандражировали, когда в Мариуполе выходили?

 

– А как же! Благо, опытные ребята – Роман Толочко, Владимир Шаран, Иван Гецко – меня подбадривали. Я вышел на замену при счете 0:1 не в нашу пользу – вроде не особо мешал.

 

— Тогда в Карпатах заканчивали карьеру многие знаковые для украинского футбола личности: Ковалец, Мизин, Стронцицкий. Кто больше всех вам запомнился, кто больше других помогал? Как относились к молодым?

 

– В этом контексте мне больше всего запоминается, как Ковалец организовывал нас после тренировки, чтобы мы, молодые – я, Кабанов, Андрей Донец – дорабатывали. Он нам помогал в этом. Вообще у каждого из ветеранов было на что посмотреть.

 

– Кто был вашим примером из европейских футболистов в те годы?

 

– Когда я уже начал немного понимать футбол, анализировать выступления других игроков, то мне очень нравился Патрик Виейра. Очень яркий полузащитник, игру Арсенала вел. А среди сборных мне всегда импонировала Голландия.

 

 

— Первое крутое событие вашей карьеры — молодежный чемпионат мира в Аргентине в 2001-ом году. Какой была ваша роль в команде Крощенко?

 

– Из Карпат туда взяли меня и Тараса Кабанова, я играл на позиции опорного полузащитника. Очень дружная и хорошая команда тогда у нас была, почти все ребята выступали в первых составах своих клубов. До этого у нас были спарринги в Японии.

 

— Почему вас не взяли на европейское первенство, которое проходило до того во Франции?

 

– Это был 1999 год, я был еще откровенно не готов. Анатолий Николаевич тогда меня просматривал, но в итоге не взял. На следующий же год уже проблем не было, я ездил каждый месяц на сборы и был футболистом основного состава.

 

– В той группе фаворитом считалась сборная Чили, но Алексей Белик говорит, что их вы просто не заметили. Действительно самый легкий матч получился?

 

– Мы их абсолютно не боялись, хоть и играли до того с ними на товарищеском турнире в Японии и уступили, кажется, 0:2, а меня тогда удалили по ошибке. В Аргентине мы обыграли чилийцев 4:2, в своей победе не сомневались. Потом были две ничью с США и Китаем.

 

– Тот же Белик рассказывает, что накануне матча 1/8 с Парагваем все думали, что проблем с ними не возникнет, и поплатились за недооценку. У вас она тоже присутствовала?

 

– Тут не в этом дело. Там был арбитр такой из Гондураса – он нас просто засудил. Два мяча нам забили из чистых офсайдов.

 

– Получается, недооценки не было?

 

– Абсолютно. Были очень хорошо настроены на Парагвай. 

 

– Гол Белика через себя вы наблюдали уже со скамейки запасных…

 

– Да, это было нечто: он два мяча таких забил на турнире. Я таких голов тогда еще не видел – сумасшедшие.

 

– Какие премиальные вам дали за выступление?

 

– По-моему, по тысяче или полторы – подсчитывали, кто, сколько минут провел на поле.

 

 

 

– Какой вам запомнились Аргентина? Думаю, тогда вы еще редко бывали за границей, а тут — раз, и сразу такая далекая страна!

 

– За пару месяцев до того ездили на турнир в Японию: там была Мексика, Чили и, собственно, Япония. Такой себе турнир четырех. После этого я бывал во множестве стран, но Япония произвела на меня наибольшее впечатление. Действительно космос просто!

 

— Расскажите какую-то интересную бытовую историю из Аргентины или Японии — 20 молодых ребят попадают на другой конец планеты — сто процентов не обошлось без приключений.

 

– Наверное, главное приключение и неудобство – смена часовых поясов. В Японии, например, пять дней длился турнир – понятно, что ни о какой акклиматизации речь не шла. Мы играли в карты, потом засыпали, а через пару часов нас уже будят на завтрак. По японскому времени – девять часов утра уже, а по-нашему – три часа ночи. Какой завтрак? Никто ничего не ест, все ходят словно зомби. Потом получалось, что на игры мы тоже выходили сонные – в пять, шесть часов утра. Мексиканцев обыграли 1:0 благодаря голу Кабанову, а Чили проиграли.

 

– А в Аргентине что приключалось?

 

– Летели с Франкфурта в Буэнос-Айрес 14 часов. Все такие в пиджаках, галстуках, туфлях – все, как положено. Летим, летим – у всех ноги затекли, пришлось снимать туфли. Вышли с самолета – все шли по терминалу носках. Галстук, костюм, брюки, рубашка – и туфли в руках. Просто уже реально тяжко было.

 

– А кто считался наиболее одаренным в той команде? Вы были из тех, кому выдавали особые авансы?

 

– Тогда вызывались ребята, которые имели постоянную игровую практику: Карпаты, Шахтер, Динамо Киев, Металлург Мариуполь, Запорожье, Ворскла – действительно, сборная Украины. Мне лично запомнился Богдан Шершун, Алексей Белик, Руслан Валеев – он тогда в Голландии выступал. Конечно, он очень выделялся своей игрой, техникой, хитрый, быстрый. Были ребята, которые действительно вызывали уважение в футбольном смысле.

 

 

– Вернувшись летом с чемпионата мира, вы попали на нового президента Карпат, которым стал Петр Дыминский. Какое было первое впечатление от общения?

 

– Первое впечатление: все будет наконец-то стабильно, будем получать зарплату чаще, чем раз в полгода или четыре месяца. Пригласили новых игроков в команду, а мы заняли третье место после первого круга.

 

– В то время команду покинул Маркевич. Почему?

 

– Мне тяжело судить. Могу только сказать, что после этого началась тренерская чехарда, каждый год был новый тренер

 

— Вы ушли из Карпат через два с половиной года тоже со скандалом: вспомните подробности? «Теперь мне кажется, что и я, и Петр Петрович руководствовались эмоциями», — сказали вы в 2008 году по поводу того конфликта.

 

– Анализирую сейчас те события, я понимаю, что всегда надо думать о будущем – осознавать, что, возможно, в будущем вернешься в этот клуб, в эту команду. Тем более, когда речь идет о клубе, который дал мне путевку в большой футбол. Касательно того случая, то дело было так: я подписывал контракт в 19 лет еще при старом руководстве. Там был такой пункт: в случае, если я заиграю в основе, то мне полагается в пользование трехкомнатная квартира во Львове. Понимаете, насколько важно это было для меня, для нашей семьи. Я добился места в основной обойме Карпат, но руководство изменилось. Петр Петрович – и его тоже можно понять – сказал, что будет мне платить только то, что оговорено в контракте. На тот момент меня это не устроило: были предложения из России, Украины, а я выбрал одесский Черноморец.

 

— Слухи часто отправляли вас обратно во Львов. Почему так и не вернулись в Карпаты?

 

– Вот так вышло, что дальше слухов ничего не пошло.

 

 

 

— Вы как-то говорили, что период в Одессе – лучший в вашей карьере. Какая доля в этом лично ваша, а какая Семена Альтмана?

 

– Тогда все совпало. И тренера встретил своего, и подъем клуба, и в целом тренерский штаб был очень организован. Все сошлось воедино: коллектив, атмосфера. Финансовая стабильность: ни о чем кроме футбола не думали. 

 

– Вы по знаку зодиака Лев. Мужчины-львы считаются ленивыми и неспешными. Альтман, как любитель гороскопов не говорил вам об этом?

 

– Говорил, конечно. Очень много внимания уделял этим вещам.

 

– Вы лично подходите под описание этого знака?

 

– Думаю, да. Неспешный, немного ленивый – это обо мне.

 

— Лучший сезон в вашей карьере – тогда, когда вы стали лучшим бомбардиром команды (2006/2007)? И как так получилось, что при наличии Олега Венглинского в составе лучшим голеодорами стали два центральных полузащитника – вы и Валентин Полтавец.

 

– Да, это был лучший сезон для меня. Вообще, мы помогали друг другу, ни с кем не было разногласий и группировок – наверное, это и сказалось на результативности.

 

– Вот что говорил один из тренеров Черноморца Виктор Догадайло после ответного матча с Хапоэлем в Кубке УЕФА: «Арбитр назначил корнер, а Даниловский, который должен был опекать в штрафной высоченного защитника израильтян Паеса, почему-то побежал прессинговать соперника к угловому флажку. В итоге к Паесу бежит Симоненко, Хапоэль доставляет мяч в штрафную, Паес отбрасывает мяч партнеру, и тот поражает цель из-под ни в чем не повинного Канделаки». Получали за тот эпизод отдельно?

 

– Помню в целом, что тогда была не самая удачная игра. Были возможности забивать, но я несколько раз не реализовал хорошие моменты. Хапоэль в свою очередь сумел забить все, что у них было.

 

– В период вашего расцвета, вы получали предложения от ведущих клубов?

 

– Конкретных – нет. Ходили только слухи. В основном, о Шахтере. Писали о переезде в Донецк еще во времена, когда я начинал в Карпатах. Потом тоже – когда я был кандидатом в сборную Украины. Альтман рассказывал также, что московский Локомотив мной интересовался, тогда их Бышовец тренировал.

 

– В сборную вы получили вызов в 2007 году на матч с Узбекистаном – ваш первый и последний матч за сборную. Это — важное событие в вашей жизни или вы о нем давно забыли?

 

– Откровенно говоря, я об этом забыл, это все очень быстро прошло. Если и вспоминаю, то очень изредка.

 

– Один из ваших одноклубников Андрей Кирлик стал диаконом УПЦ. Он уже во время карьеры был набожным, или что-то в его жизни случилось?

 

– Уже во время карьеры Андрей был глубоко верующим, его семья была глубоко верующей. Он постился всегда, соблюдал все каноны. Те, кто тогда играли вместе с ним, не удивились тому, чему он посвятил жизнь после футбола.

 

 

– На момент вашего перехода в донецкий Металлург главным тренером команды был Йос Дарден. Сложно представить, что это он вас приглашал в команду… Вряд ли бы он так быстро разобрался, кто есть в украинском футболе?

 

– Да, вы правы. Если быть откровенным, то меня приглашал тогдашний генеральный директор Металлурга Дмитрий Селюк.

 

— Вы ведь до того с иностранцами не работали — каково это было?

 

– Однажды работал – с Иваном Голацом в Карпатах, но можно сказать, что первый осознанный опыт был в Металлурге. Дарден показался мне интересным тренером, но на работе он долго не продержался.

 

Вообще, в Металлурге тогда был очень профессиональный, европейский подход: за футболистами никто не следил, ни в чем не ограничивали. Сделал работу – дальше делай, что тебе угодно. Главное – делай качественно.

 

– Это хорошо?

 

– Ну, как сказать… Мне кажется, тогда не все были готовы к такой свободе. И не только украинцы, а и иностранцы. Знаете, Донецк – такой город, где есть возможность весело провести время. Я думаю, что дисциплины нам не хватало.

 

— Вас угнетала атмосфера вокруг клуба? Не было ли ощущения, что ваша игра никому не нужна кроме кучки спонсоров и десятка фанатов?

 

– Могу сказать, что я и те украинцы, которые тогда были в Металлурге – Слава Чечер, Дмитрий Воробьев, Артем Касьянов, Сергей Билозор – очень переживали за результат команды, нервничали и расстраивались, если что-то шло не так. Получается, что отсутствие ажиотажа вокруг клуба никак не повлияло на нашу мотивацию.

 

– Как-то раз рассказывал в интервью Олег Мищенко интересную историю: «Нам должны были представить нового главного тренера. Никто не знал его имени и как он выглядит, знали только что он иностранец. За день до его приезда мы с Сережей Даниловским играли в бильярд на базе. К нам подходит какой-то мужчина, темненький, в спортивном костюме, и смотрит за партией. Играли на деньги, а поскольку я очень эмоциональный человек, то постоянно ругался, когда не попадал в лузу. А этот темненький мне постоянно с боку подсказывает, говорит, что я не правильно бью. Раз я промолчал, второй, на третий послал в грубой форме. На следующий день нам представляют нового главного тренера, Николая Костова». Помните этот случай?

 

– Да, помню прекрасно (смеется), но я не думаю, что тот случай на что-то повлиял.

 

– Мищенко также считает, что его тренировочный процесс был одним из самых интересных. А вам как? Что нового для себя увидели?

 

– Поначалу и вправду было очень интересно. Костов показался очень серьезным тренером, который уделяет огромное внимание тактической выучке, но со временем в его человеческих качествах я разочаровался. Я полностью согласен с мнением Максима Калиниченко – читали его интервью, да? Подписываюсь под каждым словом. Костов – очень сильный футбольный специалист, но были определенные нефутбольные моменты, в которых он себя вел подло и гадко.

 

– У вас не заладилось с ним и в футбольном плане: говорят, он на вас не рассчитывал из-за габаритов – в середине поля у Костова играли маленькие, юркие футболисты.

 

– По футбольным вопросам у меня к нему претензий нет. У нас были отличные тренировки: не секунды спуску, постоянный тонус, дисциплина, концентрация.

 

– Наведете пример подлостей Костова?

 

– Примеров много, но рассказывать неохота.

 

— Что хорошего у вас случилось в Металлурге кроме стабильной и немаленькой зарплаты?

 

– В Донецке узнали про беременность жены, дочка родилась в этом городе. Что еще хорошего? Вообще, жизнь в этом городе, появление друзей и знакомых в команде. В футбольном плане, возможно, все сложилось не так хорошо, как планировал.

 

– Когда вам стало понятно, что в Металлурге вряд ли получится что-то хорошее?

 

– При Костове, когда у меня оставалось полгода до конца контракта. Юрий Максимов предложил мне контракт на два года с Кривбассом, я согласился.

 

– В Металлурге вы пересекались со звездным бразильцем Аилтоном. Помните его? Он на тренировках пешком ходил?

 

– Аилтон из тех нападающих, которые могут весь матч ходить пешком, а на 91-й минуте сделать игру. Вот он такого плана футболист. На тренировки был виден его класс: он не распылялся, не бегал. Классный нападающий.

 

 

 

– Посреди сезона 2009/2010 вы перебрались в Кривбасс, который как говорится, бодро шел ко дну. Что Максимов сделал такого, что Кривбасс смог остаться?

 

– Часто вспоминаем тот сезон вместе с ребятами, которые тогда были в команде. Это было стечение всего: и фарта, и совпадений, и всего, чего только возможно. Отыграли семь очков за 11 туров – мы не верили, что это произошло. Даже потом на банкете празднуем сохранение клуба в Премьер-лиги – пьем и все равно не верим, что это произошло.

 

– Потом так получилось, что вы не играли около полутора лет. Почему?

 

– У меня была травма, перелом хрящевой кости в голеностопе, были порваны внешние и внутренние связки в голеностопе. Была операция, проходил реабилитацию в Германии.

 

– Почему вы не остались в Говерле?

 

– Видел, что уже не те кондиции, не та форма. Не хотелось людей подводить. Примерно тогда же пришло предложение от Вадима Шаблия, который помог устроить переход в подмосковные Химки. Еще годик поиграл в футбол там и закончил.

 

– Вы довольно быстро стали капитаном в Химках.

 

– Да, Александр Тарханов назначил.

 

– Почему тогда так мало отыграли там, если все так хорошо шло?

 

– Опять-таки – проблемы с ногой. Во время матчей я больше мучился, чем играл в футбол.

 

– Что было после Химок? Википедия пишет, что финальным этапом вашей карьеры был Рух Винники.

 

– Бегал исключительно для себя, чтобы дома не сидеть. Полгода там провел, а потом получил приглашение от Карпат и окончательно закончил карьеру футболиста.

 

ПЕРВЫЙ ФУТБОЛЬНЫЙ желает Сергею успехов на тренерском поприще